Залман Самуилович Кауфман родился в Чернигове 10 января 1921 года. Как признавался ученый в интервью, по ощущениям в науке он – со дня рождения: «Всегда очень любил природу, интересовался ее разными проявлениями».
«Первая моя статья была опубликована в журнале «Юный натуралист», когда я был учеником 6 класса. Как это ни странно, но она была замечена. На нее появилась рецензия крупнейшего в то время эколога, прекрасного писателя-натуралиста и удивительного художника-анималиста профессора Московского университета Александра Николаевича Фopмoзoвa. Кроме рецензии профессор мне прислал и письмо. Так у нас завязалась переписка, продолжавшаяся вплоть до моего ухода на войну», – вспоминал Залман Кауфман в автобиографическом рассказе «Зяма».
Страшный счет войны
После окончания школы Залман Кауфман подал документы на биологический факультет Ленинградского государственного университета и, «сдав тринадцать труднейших вступительных экзаменов», был зачислен. Но проучился всего неделю: студента призвали в армию – началась Советско-финская война. После ее окончания вернуться в вуз не удалось: Залмана Кауфмана направили в Первую Московскую Пролетарскую дивизию. 2 мая 1941 года его полк подняли по тревоге, погрузили в товарные вагоны и отправили в Западную Белоруссию – на советско-германскую границу.
«В ночь на 22 июня 1941 года на батарее из комсостава остался я один. Это была ночь на воскресенье, и все командование батареи ушло смотреть фильм в ближайшую деревню, оставив меня главным начальником. Ночь была прохладной, от реки тянуло сыростью. Я укрылся потеплее и уснул. Мне снилось, будто по улице идет эскадрон лошадей, громко цокая подковами по брусчатке. Но сон досмотреть не удалось, его прервал часовой, настоятельно трясший меня за плечо. Выйдя из палатки, я обомлел. Цоканье продолжалось, но это уже были разрывы бомб, сброшенных на местечко Мосты, на Гродно и на небольшой полустанок, что был возле нас. Все они горели. Огромное облако черного дыма затянуло горизонт. Война!!! Что делать? Советоваться не с кем. Первое – всех поднял, убрал демаскирующие белые палатки. Стрелять? По кому? Куда? Чем? На батарее всего несколько снарядов.... Немцы, готовясь к наступлению, обрушили на нас шквальный артиллеристский огонь. Вокруг рвались снаряды. Дым, огонь, пыль, песок забивали горло, глаза, отчаянные крики раненных. Страшно! Очень!», – из рассказа «Зяма», З.С. Кауфман, 2005.
В результате первых атак из одиннадцатитысячной 6-й артбригады осталось 26 человек. Большинство выживших попали в плен. Самому Залману Кауфману удалось добраться до Смоленска, где он участвовал в обороне города. После боев под Смоленском и Вязьмой из 26 человек в живых осталось несколько. «Такой страшный счет предъявляет война». Оставшихся влили в 442-й артиллерийский полк, Залман Кауфман стал командиром отделения разведки батареи, корректировщиком. Полк отправили на берег Волхова.
«Моя работа разведчика связана с обнаружением целей, сообщением на батарею, которая стоит за несколько километров от передовой, и корректировкой огня. Разведчик – это глаза и уши батареи, и он должен находиться на передовой, в передовых порядках пехоты, он все видит, все знает. Жизнь на передовой сопряжена с риском, постоянными потерями, бесконечными смертями <…> Передовая – это изорванная земля, покореженные, изломанные деревья, полуразрушенные землянки и непролазная грязь, все разбито, разбросано, запах взорванного тола, дыма, человеческих испражнений и сладковато-тошнотворный – разлагающихся трупов», – из рассказа «Зяма», З.С. Кауфман, 2005.
Залман Кауфман, 1946 г. и 1948 г. Фото из личного архива ученого. Источник: ИА «Республика»
В своих невыдуманных рассказах Залман Самуилович вспоминает немало историй, связанных с войной. В них нет «беспечности и ухарства», о которых он упоминает, говоря о привыкании к жизни на передовой. Напротив: все повествование – резкое, правдивое, без пафоса и напускного героизма. И когда рассказ идет о стычке врукопашную с испанцем из «голубой дивизии», и о захвате «языка», и о недолгой встрече с юной Сулей, погибшей по пути к батарее.
«Зямка, конец мясорубке!»
В 1942–1943 годах он участвовал в попытках прорыва блокады Ленинграда. Залмана Кауфмана сначала контузили, потом ранили.
«Следующая попытка прорыва была зимой 1943 года. В этих боях я, как обычно, сидел на наблюдательном пункте, и корректировал огонь. Немцы засекли. Первый снаряд разорвался за моей спиной, второй – впереди. Я все понял – вилка. Очнулся в санбате. Осколком легко ранен в руку, но взрывной волной сбит с высокого дерева. Падение тормозили густые ветви. Это меня спасло. Сломаны лишь обе руки», – из рассказа «Зяма», З.С. Кауфман, 2005.
После госпиталя бойца направили на Балтийский фронт, в Кронштадт, в дивизион траловых катеров. Разминировали Финский залив в районе острова Лавансаари.
«Работа, не дающая права на ошибку. Один катер из нашего дивизиона напоролся на мелко сидящую мину. От него остался лишь огромный столб воды и дымок, а второй, шедший с ним в связке, разорвало по швам. Одного матроса, еще живого, подобрали, но он умер от переохлаждения – по заливу шло сало-льдины», – из рассказа «Зяма», З.С. Кауфман, 2005.
Прежнее ранение все-таки не позволило Залману Кауфману продолжить службу, его «списали на берег». Оказавшись в Ленинграде, он первым делом помчался в университет, и уже через несколько дней вновь стал студентом.
Митинг у Главного здания Ленинградского государственного университета. 9 мая 1945 года. Источник: Музей истории СПБГУ
«В ночь на 9 мая 1945 года молодой здоровый сон студенческого общежития на проспекте Добролюбова был разбужен вдруг возникшей суматохой, шумом, криком. Без стука врывались в комнаты, заполняя их радостным ошеломляющим криком: «Ура! Войне конец!» Мгновенно вся общага зашевелилась, задвигалась, превратилась в разбуженный огромный человеческий муравейник. Все куда-то бежали, все что-то кому-то говорили, никто никого не слушал, орали, смеялись, плакали. Общежитие охватило какое-то вселенское безумие.
В тот год я жил в одной комнате с Федькой Абрамовым, студентом третьего курса искусствоведческого факультета (тогда такой был). Он, как и я, демобилизовался. Это потом Федя стал известным писателем, а тогда, вскочив с постели, натянув на голые ноги сапоги, стал прыгать и пританцовывать, дико тряся меня за плечо: «Зямка, черт побери, конец мясорубке! Мы остались живы! Живы-ы-ы-ы!» – из рассказа «Зяма», З.С. Кауфман, 2005.
Ленинград – Сибирь – Карелия
Всю программу биологического факультета Залман Кауфман прошел за четыре года, оставив пятый для научной работы. Но и этим планам сбыться было не суждено.
Как рассказывают карельские коллеги Залмана Кауфмана в очерке «Жизнь, посвященная науке», в то время проходили жесткие дискуссии по вопросам ревизии фундаментальных положений в разных науках, в частности, в генетике. Залман Кауфман, выступая на различных конференциях и форумах, не скрывал своего несогласия по принципиальным вопросам.
«Как-то на одном из партийных собраний, посвященных положению в биологической науке, я, молодой и горячий, выступая, брякнул: «С тех пор, как Лысенко возглавил биологическую науку, та облысела!» По залу прокатился смех, но смеялись далеко не все… Я особо не стеснял себя и в других выражениях», – из рассказа «Зяма», З.С. Кауфман, 2005.
Зимой 1948 года Залмана Кауфмана арестовали по обвинению в клевете на советскую науку, на советский строй, а также в сионистской деятельности. Его приговорили к 25 годам лагерей. Срок он отбывал в спецлагерях Тайшетлага и Северного Урала на тяжелых физических работах. Спустя семь лет, Залман Самуилович был реабилитирован и восстановлен в университете.
Об этом периоде биолог также оставил много воспоминаний, особенно портретных – о людях самой разной судьбы. Многие из них, выжив в жерновах ГУЛАГа, стали знаменитыми учеными и писателями, в их числе – Лев Гумилев.
Во всех тяготах Залмана Кауфмана поддерживала супруга Ревекка, с которой они поженились в Чернигове на каникулах перед последним курсом ЛГУ: «Назавтра после регистрации я уехал кончать университет, а медовый месяц отметили лишь через семь долгих и тяжелых лет».
Из-за «анкетных данных» после аспирантуры и непростой защиты в 1961 году кандидатской диссертации ученый долго не мог найти работу.
Залман Кауфман в экспедиции. Фото из архива лаборатории гидробиологии ИВПС КарНЦ РАН
«Его приютила недавно организованная и нуждающаяся в квалифицированных научных кадрах Беломорская биологическая станция Карельского филиала АН СССР, где ему предстояло заниматься вопросом катастрофического падения численности беломорской сельди. Предложенные З.С. Кауфманом впервые в мировой практике искусственные нерестилища в условиях моря сделали возможным сохранение беломорской егорьевской сельди как вида», – из очерка «Жизнь, посвященная науке», Н.Н. Филатов, Н.М. Калинкина, 2021 г.
После расформирования филиала в 1964 году существование станции оказалось под угрозой. Благодаря усилиям Залмана Кауфмана ее удалось сохранить и передать Зоологическому институту АН СССР, где ученый и продолжил профессиональный путь. После восстановления Карельского филиала АН СССР в 1974 году Залман Кауфман вернулся на работу в Отдел водных проблем (позднее – Институт водных проблем Севера КарНЦ РАН). В 1982 году защитил докторскую диссертацию.
В семидесятых ему предложили научное руководство большой темой – комплексным изучением Онежского озера. Этой работе ученый посвятил более 25 лет. Его коллектив провел всестороннее и детальное изучение одного из крупнейших водоемов Европы. Наблюдения велись на более чем 200 станциях, установленных на озере. Комплекс работ предусматривал гидрологические, гидрохимические, гидробиологические, охватывающие почти все трофические уровни, и водохозяйственные исследования. Результаты этих исследований нашли отражение в многочисленных докладах, статьях, сборниках и диссертациях.
Коллектив лаборатории гидробиологии ИВПС КарНЦ РАН в 1978 г. и 2006 г. Фото из архива лаборатории
«Охрана чистоты вод Онежского озера – дело большой государственной важности. От нее зависит не только судьба уникального явления природы, но и сохранность огромных вековых запасов высококачественной озерной воды», – из заключения монографии «Экосистема Онежского озера и тенденции ее изменения» под ред. З.С. Кауфмана, 1990 г.
Заслуженный деятель науки Карелии Залман Кауфман – автор 11 монографий, порядка 200 статей, более 300 отзывов и рецензий. В числе наград исследователя – орден Отечественной войны II ст. и медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II ст.
Залмана Кауфмана не стало четыре года назад: ученый ушел на 99-м году жизни, оставив после себя богатое научное наследство и сильную научную школу. Ее представители – сотрудники лаборатории гидробиологии ИВПС КарНЦ РАН – продолжают исследовать Онежское озеро и другие водоемы Карелии, которые по-прежнему нуждаются в нашей защите.
«Для нас, сотрудников Института водных проблем Севера КарНЦ РАН, памятно неизменно оптимистическое отношение Залмана Самуиловича к жизни. Несмотря на все обрушившиеся на него невзгоды, в его глазах всегда светилось удивление Жизнью и ее разнообразными проявлениями, желание их осмыслить и передать свои знания людям», – из очерка «Жизнь, посвященная науке», Н.Н. Филатов, Н.М. Калинкина, 2021 г.
